Я молодая, не уродина (ну, немного полноватая, но на корову не похожа), блестящий врач, на работе меня все уважают, к моему мнению прислушиваются, со мной советуются не только по профессиональным вопросам, но и по «жизненным», а я позволяю кому-то (пусть даже подруге) обращаться с собой, как с последней умалишенной. Все! У меня отпуск? Вот и отлично! Займусь собой - потрачу на себя деньги, прибарахлюсь и приведу свою голову в порядок. Я позвонила своей бывшей пациентке, которая постоянно предлагает мне свои услуги, взамен на ее жизнь, которую, как она считает, я спасла. Зоя так обрадовалась, что наконец-то, хоть как-то отблагодарит меня, что отодвинула всех своих клиентов, назначенных на сегодня и сказала, что через полчаса ждет меня в своем салоне. Я прикинула сколько времени мне понадобится провести в салоне красоты, добавила часа два на поход в магазин за новой одеждой и позвонила Викуле — еще одной подруге, из нашей «великолепной четверки», назначив ей встречу (гулять, так гулять) в ресторане. Вика была очень удивлена и поспешно дала свое согласие (наверное боялась, что передумаю или опять умчусь на работу). Салон произвел на меня впечатление. Так как я в последний раз была у цирюльника лет десять назад, то не мудрено, что всякие новомодные штучки и отличное дизайнерское оформление повергли меня в ступор. Минут пять я приходила в себя, минут десять мы мило болтали с Зоей ни о чем, а еще минут двадцать мы спорили, спорили очень эмоционально, на повышенных тонах. Наконец-то я победила, и Зоя с лицом человека, приговоренного к смертной казни, срезала мою косу и начала колдовать над моим новым имиджем. Признаться, все это время я сидела с закрытыми глазами и боялась посмотреть в зеркало. Но когда Зоя сказала, что можно открыть глаза, я глубоко вздохнула, открыла их и ахнула. На меня смотрела молодая девчонка, лет 22-23, с короткой, озорной стрижкой. Расцеловав Зою, которая с трепетом держала мою бывшую, длинную косу в руках, и озадачив ее тем, что она может делать с этим обрубком все, что пожелает, я выпорхнула из салона и помчалась в магазин одежды. Долго примеряя и перебирая одежду, я выбрала себе, как обычно — черные брюки, черную, свободную кофту и пошла к кассе расплачиваться. Девочка-консультант подошла ко мне, молча забрала мои покупки, отнесла их обратно и развесила на вешалки. - Извините, девушка, это не продается? - я была очень удивлена. - Продается, но не вам, - она мне мило улыбнулась, - если вы не против, я сама выберу вам одежду, вы примерите ее и выберите — либо то, что вы хотели приобрести, либо то, что мы с вами сейчас подберем. Согласны? Я кивнула, потому что потеряла дар речи от такого напора, к тому же была заинтригована. В итоге, вышла я из магазина в шикарном платье, к нему я приобрела пиджак, а еще купила красный плащ, брючный костюм цвета морской волны, две юбочки и три кофточки, причем не черные и не свободные, как я любила носить, чтобы скрыть свою «жирность», а вполне облегающие мою, как оказалось, фигуристую фигуру. Но самое главное - я была в шикарных туфлях-лодочках на высоком каблуке (черт, непривычно, но как же красиво и удобно!). У меня была эйфория. Давно я не была так счастлива и беззаботна. Все-таки отпуск обещает быть интересным, несмотря на то, что начался он не ахти как, и я практически все отпускные с зарплатой потратила. Ну, да ладно! За несколько лет аскетической жизни и двадцатипятичасового, почти ежедневного пребывания на работе, у меня скопилась энная сумма денег. На них и буду гулять. Вика меня уже ждала. Ее красный "Феррари" нельзя было не заметить. Она очень любила «свою малышку» и гордилась, что сама заработала на нее. Я подошла и встала возле машины. Минут через пять Вика достала свой телефон и стала кому-то звонить (не трудно было догадаться — кому), при этом бросила на меня мимолетный, оценивающий взгляд. После второго гудка, ответив ей, я услышала родной, возбужденно-возмущенный голос. - Арина, ну куда ты запропастилась? Ты передумала или тебя и в твой, законный отпуск, ОПЯТЬ вызвали на работу? Это как называется? - Вик, я тут, рядом, можно сказать, стою возле тебя, - мне было весело от мысли, что подруга, с которой мы дружим уже больше двадцати лет, не узнала меня. - Где? Я не вижу тебя, - она стала вертеть головой, как ненормальная и даже вышла из машины. - Да вот же я! Стою перед тобой, - уже положив трубку, ответила я ей. Сказать, что она была в шоке — ничего не сказать. Вика минут десять с восторгом скакала вокруг меня, кричала «вау», «супер», «опупенно», крутила меня и так и эдак, наконец расцеловала меня, и мы поехали в ресторан. - Ариш, ну какая же ты умница! Нет слов! Ты такая красавица у меня! А как тебе идет платье! Ты уже лет пять не носила ничего, кроме брюк и балахонов! Боже, от волнения я даже не знаю, что сказать! Ты - моя героиня! - Вика! Прекрати! Ну, что ты, в самом деле? Просто я устала от однообразия. Да и потом...я вчера была у Ляли. - О, боже! Ну за каким чертом тебя к ней понесло? Ты — мазохистка? Она тебя постоянно унижает, обижает, а ты никак ее послать не можешь подальше! - Вик, ты же знаешь, она хороший человек, просто попала в ситуацию, в которой ей нужно «держать лицо». - Ага, лицо. Змея она, не даром я ее послала давно и на долго. Что ты потеряла у нее дома? Что ей было от тебя нужно? - Она пригласила меня на «раут», а еще хотела меня свести с мужчиной. - Ариша, ты же знаешь, Лариска ничего не делает просто так! Чего она вдруг решила тебя облагодетельствовать? Ты, что...сказала ей? - Ну, о моем решении забеременеть и родить ребенка знают по-моему уже все. Так что Ляля была одной из первых, кому я сказала об этом. - Ты же знаешь, я тебя поддерживаю во всем, и это твое решение, для меня, как дар небесный. Я не могу иметь детей, у меня нет никого из родных, так же как и у тебя. Однажды я поняла, что ты — моя семья, моя сестра, и ребенок твой будет мне родным. Но я не понимаю, почему ты решила попросить «помощи» у этой дурехи? - Я не просила помощи, она сама решила мне помочь. - Ну да, она поможет, как же! Наверняка что-то задумала. - Знаешь, я себя чувствовала так, как будто по мне проехался паровоз, - и рассказала Вике о вчерашних событиях. - А! Теперь я поняла! Ларка сама не прочь оттянуться с этим Максом, а он видать ее отшил. Вот она и решила показать ему, какая она красавица и умница. Она же думает, что неподражаема и незаменима, вот тебе Максушка, замухрышку с косичкой, посмотри ЧТО ты теряешь! Вот сука! Не зря я ей начистила морду на нашем институтском выпускном. Она тебя тогда тоже обидела сильно. Помнишь? Ой, что ты там помнишь?! Мать-Тереза, блин. Ну, когда ты уже перестанешь позволять каждому встречному-поперечному ездить на тебе? Ладно, дело твое, а то подумаешь, что я ревную или давлю на тебя. - О чем ты говоришь? О какой ревности? К Ирке же не ревнуешь меня и мозг мне не паришь, что я с ней общаюсь? - я улыбалась, потому что понимала, Вика искренне меня любила и переживала за меня. - Ну, Иришку я тоже люблю — спокойный, умный, несчастный человечек. - Почему несчастный? - Потому что зарыла свой талант подальше, родила детей и целует в задницу своего бездельника-мужа, который еще и носом воротит. Козел! Ты вспомни, с нашего курса только ты и Иринка подавали надежды, уже на третьем курсе вам разрешали ассистировать на операциях. Я училась средне и видела себя терапевтом в какой-нибудь задрипанной поликлинике, а в итоге стала заниматься бизнесом. Лариска училась за компанию, и еще в классе десятом все мы знали, что она выйдет замуж за богатого и будет «вести светскую жизнь». А вы с Ириной учились, трудились, потому что у вас талант. Вы — врачи от Бога. И что? Кто она? Где работает? Обычный врач, зарабатывающий больше положенного, только потому, что пашет на полторы ставки. Стирает Ира пеленки, грязные трусы мужу, не вылезает из долгов, потому что этому козлу хочется то комп купить, то крутой телефон, то еще чего. При этом работать он не хочет, а она работает и молча сносит все издевательства своего ненаглядного. - Вика, но она не выглядит несчастной и говорит, что любит мужа. А дети какие у них хорошие! - Ага, конечно любит, потому что такая же мягкотелая, как и ты. А дети - да, просто золотые. Я мальчишек балую с удовольствием, - Вика тепло улыбнулась, она любила очень детей, - Короче, на днях я познакомлю тебя с моим партнером по бизнесу. Парень очень хороший, порядочный, красавец, холостой. Получится что-нибудь у вас серьезное — отлично, не получится — и фиг с ним, зато родишь ребенка. А я помогать тебе буду и поддерживать во всем. И не думай, я ему ничего не скажу, просто попрошу заехать к тебе по какому-нибудь делу, а там - решай сама, как себя вести и что с ним делать. - Ну, не знаю. Все-таки может сделать искусственное оплодотворение? - С ума что ль сошла? Ты молодая, здоровая женщина, как можно зачать ребенка, не испытав при этом оргазм? - Да ну тебя! - я рассмеялась, - Ты прекрасно знаешь, что для этого не обязательно испытывать оргазм. Дети получаются от секса, а не от оргазма. - Тебе лишь бы посмеяться. Дети получаются от любви! - Ага, только почему-то у нас в стране много брошенных детей. Они тоже от любви? - Арина, ну ты же понимаешь о чем я? Я хочу, чтобы у тебя появились крылья от любви, чтобы ты порхала, чтобы у тебя горели глаза, чтобы ты трепетала от того, что у тебя есть любимый. А ребенок — логическое завершение любви. - Завершение. Зачем тогда любовь? - Господи, Ариша, ну забудь ты своего Диму! Неужели ты его до сих пор любишь? - Нет, не люблю, - это была чистая правда, - У меня прошла любовь в тот самый миг, когда я застукала его в постели с девкой. Просто боль и обида сидят во мне очень глубоко, и я ничего не могу с собой поделать. Потому и не подпускаю к себе ни одного мужика, чтобы потом не задаваться вопросом - почему меня предали. - Даже я, после того, что было со мной, хочу встретить нормального мужика, хочу любить и быть любимой. А ты ушла с головой в работу, тебя вытащить-то из дома — большая проблема, ничего не хочешь знать и видеть кроме больницы. - Викуль, давай не будем ворошить прошлое, а то сейчас... - Я не могу не ворошить, - перебила она меня и, как я ожидала, начала вспоминать о своем горе, - Когда я вижу маленького ребенка, я сразу подсчитываю, сколько могло бы быть моему. - Вика, ну перестань. Твоей вины нет ни в чем. - Есть! Еще какая! Кода этот мой бывший козел поднял на меня руку в первый раз, я уже тогда должна была бежать от него дальше, чем вижу. А я... Ненавижу себя за это! Думаешь я смогу забыть, как он тогда меня избил? Причем бил методично, с удовольствием, ногами в живот. Думаешь, я смогу забыть, что я испытала, когда узнала, что ребенка, который должен был родиться через две-три недели, уже нет, вдобавок из-за кровотечения мне удалили матку?! Эта пустота ничем не заполняется, а эта боль постоянно меня терзает. - Ну... что ты испытала тогда, я помню и знаю. - Конечно помнишь! Это же ты тогда примчалась ко мне и попросила выбить соседа мою дверь. Это же ты вытаскивала меня из петли, а потом вытаскивала меня с того света. - Перестань. У нас получился сегодня вечер грустных воспоминаний. - Нет, правда, Ариш, я благодарна тебе очень! Я каждый раз благодарю тебя за то, что ты тогда оказалась рядом, не бросила меня, выходила и вправила мне мозги. Своим благополучием и достатком я обязана тебе. - Ничего ты не обязана, - этот разговор, в разных интерпретациях, повторяется очень часто, и я уже устала уговаривать, требовать, просить Вику, чтобы она не поклонялась мне, как идолу. - Не спорь! Если бы не ты — я никогда не стала бы той, кем сейчас являюсь. - Бог с тобой, Вика, то что у тебя есть — все это благодаря твоему уму, таланту и предпринимательской жилке. Я просто вытащила тебя из петли, оказала помощь, которую оказываю всем, кому нужна реанимация. - При этом носилась со мной потом в больнице, как с младенцем, ночами не спала, кормила с ложечки, а этот козел даже не поинтересовался, как я. - Этот козел деградировал, спился и бомжует. - Да, я приложила все свои силы для этого. Я ему отомстила за моего ребенка. Он теперь там, где ему и место — на мусорке, в подворотнях.
_________________
Не хватает терпения и мудрости, но это компенсируется умом и пониманием
|